тарики часто живут по инерции, что связано с цинизмом окружающих, одиночеством и отчаянием. (Мэгги Кун)

Старик

Жара. Подхожу к газетному киоску, чтобы купить единственное московское издание, которое пока не вызывает оторопь у нормального человека - "Нoвyю Газетy". Киоск, сваренный из стали и без кондиционера производит впечатление настоящей душегубки. Спрашиваю у девушки с раскосыми глазами через окошко:
- Девушка, Вам ТАМ не жарко?

Она улыбается:
- Да вы жары-та и не видели-и-и, мущщина. Приежжайте к нам в Узбекистан...

Ну уж нет - подумал я - только не это. Мне и этой жары вполне достаточно.

Впереди меня бодро идет старик, одетый явно не по погоде - черная рубашка с длинным рукавом на запонках, и "костюмные" шерстяные брюки. Рубашка у него роскошная, винтаж. Сложное фактурное плетение нитей, крой - вообще отпад. Брюки - тончайшее английское сукно. Я кое-что понимаю в портняжном деле и тканях, поскольку в 80-е активно шил на машине "Чайка" - и семью обшивал, и на заказ даже.

Старик держит в руках видавший виды, пожамканно-тертый портфель. Но портфель этот - из рыжей натуральной кожи. Винта-а-ж... Дед останавливается у мусорки и неспешно извлекает из нее две алюминиевые банки... Аккуратно наступив на каждую "дырчатым", явно итальянским, сделанным на заказ ботинком, отправляет обе раздавленные банки в портфель. Недоумение в моей голове нарастает. Видимо, у меня такая физиономия образовалась, что сидящая на остановке бабушка даже сочла нужным вмешаться:

- Мужчина, ну что вы встали и глаза лупите? Это Иван Александрович Н., он с нашего дому. Идите себе. Между прочим, он дипломатом был, да. Пять языков знает, а пенсия - восемь пятьсот...

Я что-то пробормотал в ответ и пошел дальше. Иван Александрович остался позади, изучая содержимое следующей урны...

Старики ходят в том, что осталось, и собирают алюминиевые банки, чтобы хоть как-то прокормиться. Но при этом некоторые из них знают пять языков. Г-поди! Стыдно-то как...

Москва, 9 Августа 2014 г.

© Суханов Валерий Юрьевич

Перейти к содержанию