та история случилась давно, в 70-х годах теперь уже прошлого века. Вспоминая все подробности, я понимаю, что в этой истории дело, вероятно, не обошлось без магии. Тогда, в середине прошлого века, ничего подобного, разумеется, никому и в голову не приходило. Для советской молодежи магия была чем-то очень старинным и далеким, вроде гоголевского хутора близ Диканьки.

Крик раненой птицы

Мальчишками мы носились по всем окрестным дачам и вели образ жизни, вполне соответствующий идеалу юношей всех времен – летняя вольница. Были и сигареты, спрятанные под застреху сарая, и ночи, проведенные всей компанией на бревнах, сваленных в середине улицы, и походы на соседские участки за клубникой или яблоками.

Мой двадцатипятилетний двоюродный дядя с редким именем Ярослав и смешной фамилией Мишкин, для всех окрестных пацанов являлся авторитетом и образцом для подражания. Еще бы: он носил настоящие потертые джинсы-клеш и импортную рубашку на кнопочках, часто курил Мальборо, ездил на Жигулях, которые ему доверял отец. При этом Ярослав совсем не был заносчивым, с интересом общался с младшими по возрасту и даже угощал фирменными сигаретами.

Ярослав приезжал на выходные к своим родителям на соседнюю дачу. Иногда привозил целую компанию друзей и девушек, которая до вечера воскресенья располагалась на мансарде родительского дома, где Ярослав обустроил себе «остров свободы». Мне был доверен ключ от мансарды и разрешение в его отсутствие валяться на диване, читать книги, во множестве разложенные по стеллажам и этажеркам, слушать пластинки и даже курить. При условии, что в случае устроенного мной пожара я буду обязан сгореть вместе с домом, поскольку спасенному из огня мне все равно оторвут голову. С чувством юмора у моего двоюродного дяди тоже было все в порядке.

Ярослав пользовался завидной популярностью у девушек. Он был красив, отлично сложен, хорошо одет, остроумен, образован, и весьма начитан. Нередко он приезжал на дачу то с одной, то с другой девушкой, пока, наконец, одна из девушек не заслонила собой все остальные его увлечения. Ее звали Люба. Это была настоящая русская красавица – статная, белокожая, с глазами цвета васильков и толстенной русой косой.

В воскресенье вечером Ярослав и Люба уезжали в Москву, и «остров свободы» оказывался в моем распоряжении. На мансарде я обнаружил настоящий клад. Там были полные подшивки таких популярных журналов за десяток лет, как «Вокруг Света», «Новый Мир», «Наука и Жизнь», а также уйма литературы по йоге и оккультизму. Теперь я понимаю, что некоторые книги, которые мне там попадались в виде сшитых перепечаток, были в те времена запрещены. Именно на этой мансарде я в первый раз прочитал Булгакова, Солженицына, Андреева, Рериха, Блаватскую и многое другое. Вполне возможно, что вся эта явно подпольная литература была свезена на дачу из многих источников из соображений конспирации.

Мансарда Ярослава была настоящей мечтой любого мальчишки, проводящего лето на даче. Отдельный вход с улицы по лестнице, плотно увитой плющом, утопающий в зелени балкончик. Внутри было огромное помещение, «остров свободы» метров в сорок, обставленный и украшенный в духе молодежи 60-х: портреты Хемингуэя и репродукции картин Рериха, разные интерьерные штучки, на полу – огромная лосиная шкура, мягкие бесформенные диваны, радиола с кучей заграничных пластинок. Назначение огромной вазы синего стекла со свисающими трубочками, я понял спустя много лет. Это был кальян.

Отношения с Любой у дяди не сложились. Из подслушанных разговоров взрослых на эту тему получалось, что Люба никак не могла забеременеть, а Ярослав очень хотел детей… Тогда я его вполне понимал – что это за семья без детей? Сейчас я уже не так категоричен. Одним словом, они расстались.

Примерно в это время произошел со мной странный случай, о котором я должен рассказать. Начитавшись в журнале «Вокруг Света» о туземцах, охотящихся при помощи духовых трубок, мы начали экспериментировать. В качестве трубок использовали обрезанные алюминиевые лыжные палки и растение болиголов с трубчатым стеблем. Это сейчас многие понимают, что совать в рот стебель ядовитого болиголова – глупость… В качестве шипа-стрелы оптимальной оказалась здоровенная цыганская игла, обмотанная тряпочкой, смоченной в растительном масле.

Однажды я увидел сидящего на заборе дикого голубя, горлинку, и ни с того ни с сего выпустил в нее такую стрелу из своей духовой трубки… Почему я это сделал, я не понимаю. Наверное, сработал какой-то инстинкт охотника, или сок ядовитого болиголова ударил мне в голову. Птица упала в крапиву, издав тихий крик, который я никогда не забуду. Это был не крик боли, а скорее вздох существа, возмущенного подлым вероломством, предательством. Я подбежал к упавшей горлинке, но птица была мертва. Причиной смерти определенно была не игла, рана не была смертельной, игла только слегка оцарапала шею. Теперь я точно знаю, почему умерла птица – от неожиданности удара.

Следующим летом Ярослав появился на даче с новой и уже беременной женой – Соней. Они познакомились по работе – дядя к тому времени стал фотографом, а Соня работала осветителем. Новая жена дяди была, честно говоря, совершенно несимпатичной и вовсе немолодой, но очень деятельной и… беременной. Видимо, это обстоятельство полностью перекрывало все ее недостатки в глазах Ярослава. Брак дался им непросто, Соня была еврейкой, а Ярослав – типичный русак, хоть и с «подозрительной» фамилией Мишкин. Родители, по слухам, восстали против брака дочери с русским, но в результате им пришлось-таки смириться ввиду очевидной беременности.

С Соней все подружились. Она оказалась простой и все понимающей. Никогда ни с кем из родственников не ссорилась, со всеми была очень добра и естественна, а дядю Ярослава опекала так, как только может опекать законного мужа любящая жена-еврейка. Кроме того, Соня отменно готовила, и всегда угощала нас экзотическими, но такими вкусными блюдами. Именно ее восхитительный форшмак я попробовал первый раз в жизни. Такого форшмака, скажу вам честно, отведать больше мне пока не приходилось. Еще Соня была очень умным и благодарным собеседником. Она умела посмотреть на ту или иную ситуацию со стороны, могла терпеливо объяснить, что к чему. Это ее качество было весьма притягательным, поэтому многие с ней советовались по житейским вопросам.

У Ярослава и Сони родилась девочка, которую назвали Анастасией. Через пару лет на свет появился мальчик – Василий, названный в честь Ярославова деда по отцовской линии. После рождения сына мой дядя был абсолютно счастлив. За несколько лет он стал довольно известным и востребованным фотографом. Взрослые поговаривали, что такой взлет случился не без связей, задействованных сониными родителями.

Ребятня бегает вокруг веранды, на которой восседает в плетеном кресле мой дядя в вальяжной позе с трубкой в зубах. Вокруг него порхает-суетится Соня – подает, приносит, относит. При этом не забывает участвовать в разговоре, вставляя хоть и едкие, но очень точные замечания. И вот прошло тринадцать лет…

На дачу родителей дяди приехала женщина с маленькой девочкой трех лет, которых представили как новую жену и родную дочь Ярослава… Ярослав развелся с Соней и женился на Марине. Они познакомились в загранкомандировке. Она была молодым корреспондентом, он – опытным фотокорреспондентом. Через пять лет детей в новой семье было уже двое – девочка и мальчик.

Насколько мне известно, Ярослав пытался сохранить нормальные отношения с детьми от предыдущего брака. Но отношения с Соней рухнули навсегда. Я увидел ее года через три после их развода, она приехала помочь на даче теперь уже как бы бывшей свекрови. Последние черточки женственности, которые еще несколько лет назад в ней вполне угадывались, исчезли совершенно. Соня стала похожа на крохотного старичка. Она сделала короткую стрижку, которая ей совершенно не шла, носила мешковатую мужскую одежду. По всему было видно, что на себя она теперь совершенно не обращает внимания. Она почти не разговаривала, предпочитая молча работать на огороде.

Ярослав погиб в неполных сорок семь лет по нелепой случайности, находясь в командировке. Ему, хорошо умевшему плавать, не удалось выплыть из бурного потока одной из латиноамериканских рек. Соня умерла через год от онкологии, буквально сгорела.

12 Декабря 2011 г.

© Суханов Валерий Юрьевич

Перейти к содержанию