ерный пятисотый Мерседес остановился неподалеку от станции метро «Тимирязевская». Мужчина за рулем, по внешнему виду и возрасту полностью соответствующий представлениям обывателей о том, как должен выглядеть криминальный авторитет, крякнул и, нажав специальную кнопочку, опустил спинку своего сиденья.

К своим пятидесяти Михаил добился всего – деньги, связи, доли в чужом бизнесе и свое собственное дело, весьма доходное и вполне легальное. Беспокоило только здоровье - участившиеся боли в позвоночнике. Никакой, даже самый комфортабельный автомобиль, не был уже в состоянии сделать поездку удобной и приятной. Михаил очень любил передвигаться по городу за рулем, без водителей, охранников и прочей челяди.  Когда-то, в далекие пятидесятые, начиная свою воровскую карьеру мальчишкой-форточником, он мечтал скопить на «Волгу». Надо сказать, что юношеская мечта не состоялась. Помешали длительные сроки, а затем годы смотрящим в таких краях, где можно было передвигаться разве что на «Уазике». Только в начале девяностых Михаил перебрался в столицу, ездил исключительно на «Мерседесах», которых в его гараже было несколько.

Михаил достал пачку ментолового «Салема», пошебуршил в ней пальцами, поняв, что пачка пуста, чертыхнулся и выкинул ее в приоткрытое окно. На улице стояла обычная ноябрьская слякоть – крупные хлопья снега неторопливо таяли на грязном асфальте, который всегда почему-то особенно неприятен и липок именно у табачных киосков. Михаил обратил внимание на продрогшую девушку лет двадцати с небольшим. Она была некрасива, если не сказать больше – красное одутловатое лицо, заплывшие глазки, очень полная. Короткое поношенное пальтишко заканчивалось как раз там, где начинались сапоги-ботфорты. Сверху сапоги выглядели еще ничего, но носки были до того изношены, что через порванную замшу виднелись пальчики. Михаил сел в машину, закурил и стал наблюдать, где-то глубоко внутри зашевелилась жалость – редкий гость в его очерствевшей душе. Прошло полчаса, девушка мерзла, но никуда не уходила и явно никого не ждала. Михаил приоткрыл окно «Мерседеса» и окликнул ее, предложив погреться. Сразу после этого знакомства жизнь его понеслась под откос.

Вот он сидит у меня в приемной и рассказывает, как он повез Анастасию на Тверскую, одел в дорогих бутиках. Зачем он это сделал, он объяснить не мог, вероятно, просто пожалел эту некрасивую приезжую девушку, которая, судя по ее внешним данным, вряд ли могла рассчитывать заработать даже банальной проституцией. Удивительно, но Михаил почти сразу понял, что расстаться с ней он почему-то не сможет.

Пришел он ко мне по поводу спины, но сильнейший приворот я увидел сразу. Сделано было редкой западно-украинской техникой чернокнижия - Анастасия была украинкой. Я сказал Михаилу о привороте. Он усмехнулся и ушел.

Снова он приехал уже на «Фольксвагене». Рассказывал, как хорошо он устроил Анастасию, купил ей шикарную квартиру в Центре и вообще – заботится. Я спросил у него, сколько же денег он уже потратил на эту женщину. Михаил ответил, что, наверное, миллиона два-три долларов, если не больше. Спину я ему вылечил, но выглядел он не лучшим образом. Из уверенного в себе холеного мужчины за несколько месяцев превратился в исхудавшего усталого старика с извиняющимся выражением лица.

В третий раз Михаил появился на подгнившей «шестерке». За год он потерял бизнес, всю свою недвижимость, и даже успел продать доли в многочисленных крышуемых коммерческих структурах. Ко мне приехал, чтобы выяснить, стоит ли ему взять в долг у своих приятелей полмиллиона долларов на одно дело, сулящее хорошие барыши. Авторитеты готовы были выдать ему эти деньги, чтобы помочь заново подняться.  Я посмотрел – ответ был категорически отрицательным. Более того, прослеживалась и та самая Анастасия, как основной источник неудач и опасностей – приворот Михаил снимать так и не стал. После моего ответа он вздохнул и задумался. Я понял, что он решил все-таки взять эти деньги, невзирая на мои предупреждения. Он ушел, пообещав зайти ко мне после окончания этой важной сделки, 12 января.

Больше Михаила я никогда не видел. Полагаю, что дело, как я его и предупреждал, оказалось проигрышным, а сходняк долгов не прощает. Всего год понадобился никому не известной украинке, чтобы полностью выжать из состоятельного, здорового, и крайне опытного в житейском смысле мужика, все деньги, силы и саму жизнь.

Про Михаила я вспомнил, разбирая и выбрасывая старые записные книжки и прочий хлам. Блокнот выскользнул из рук и упал на пол, открывшись на странице «12 января 2001 г.». Напротив записи о приеме стояла пометка, написанная моей рукой «Не пришел».

Москва, 25 апреля 2007 г.

© Козлов Олег Львович

Перейти к содержанию