Оккультизм и целительство

[Анна Н.]

Arestovich / Official

В эпоху дисциплинарного общества наиболее подавляемые чувства у людей – ярость, гнев и страх, а также злость как сигнал начала защиты от наездов на себя любыми способами.

Когда в детстве человеку запрещают проявление любой формы агрессии – базового метода защиты, то человек утрачивает чувство безопасности, которое он может сам себе обеспечить и начинает боятся, что тоже запрещается обществом.

Тот, кто запрещает себе ярость и агрессию в любой форме – наполняет свою жизнь страхом и тревожностью на разном материале.

В психике человека таким образом формируется запирающая и страдающая фигуры.

Запирающая фигура перекрывает те качества, которые человек себе запретил, служа неким протезом для фигуры, которая страдает от собственных запретов.

Часто, запретившие себе агрессию, создают запирающую фигуру доброго, отзывчивого, набожного человека, от которого слегка (или нет) тошнит окружающих, ибо они чувствуют и фальшь, и опасность.

Наоборот, если человек внутренне разрешает себе агрессию, то как правило у него много настоящих друзей, много внимания от противоположного пола и имеется общий социальный успех, хотя внешне он может не проявить агрессию ни разу в жизни.

Дело во внутреннем разрешении.

Созданные фигуры «хорошего мальчика» или «хорошей девочки» не дают такого разрешения. В итоге человек полон страхов, тревожности и внутренних страданий с метаниями, что с ним «что-то не так».

И первое, что приходит в голову – нужно быть ещё «хорошистей» и тревожность усиливается… Это бездонная яма, в которую загоняет себя человек, наученный быть удобным, а не собой.

Ярость – способ защиты проявлений высшего я.
Агрессия – способ защиты проявлений эго.

Позвольте себе злиться, где это хочется делать, чтобы быть собой.

Арестович

[Анна Н.]

Постдисциплинарное общество: от внешнего контроля к внутреннему надзору и самоорганизации

Управление
Мышление

В XVII–XVIII веках дисциплинарная власть начала формироваться как реакция на изменения, связанные с переходом к индустриальному обществу.
Становление общества-фабрики потребовало более эффективных способов управления людьми, и идея дисциплины стала тем механизмом, который позволял упорядочить огромные массы людей, подчиняя их единому распорядку посредством внешних институтов, поддерживающих дисциплинарный порядок, с целью оптимизации производительности и обеспечения контроля.

Французский философ Мишель Фуко был одним из первых, кто глубоко изучил становление этой власти, особенно в своем труде «Надзирать и наказывать» (1975).
Он описал, как дисциплинарные институты, такие как школы, тюрьмы и фабрики, создавали новые формы организации пространства и времени, формируя послушных и подчиненных людей. Контроль над телами и их перемещениями стал основой дисциплинарного общества, где наблюдение и регулирование присутствовали на каждом уровне. Паноптикум, модель, предложенная Бентамом, стал символом такой власти: идеальная структура, где надзиратель мог наблюдать за каждым заключенным, оставаясь незаметным и поддерживая постоянный контроль.

Дисциплинарное общество достигло апогея в середине XX века.
Однако с развитием постиндустриальной экономики и потребностью в адаптивности и креативности формы внешнего контроля стали устаревать. Появилась система самоконтроля, где человек начинает регулировать свои действия через внутреннюю мотивацию и идеологию продуктивности.

В статье «Суета как признак пустоты» мы коснулись феномена суетливости и тревожности, когда человек заполняет каждый момент своей жизни действиями, пытаясь убежать от внутренней пустоты.
Этот импульс к постоянной активности, направленный на достижение “псевдо-целей”, тесно связан с текущей эпохой постдисциплинарного общества, где идеи «самосовершенствования», «самопорядка» и «самоконтроля» играют основную роль в управлении.

Таким образом, паноптикум, ранее представленный школами, фабриками, тюрьмами и т.п., мигрировал «внутрь» человека и ныне выражается в виде «Само», становясь действительно незримым, а значит, по Бентаму, идеальным надзирателем.